23-е июля: Page 2 of 7

я знаю и легко могу найти, насколько я понимаю, сейчас это уже на нашей территории. Все люди в группе майора Миронова не имели никаких знаков различия, и я не знаю их званий и даже имен большинства. Так как все они называли друг друга только по кличкам. Я не понимаю, товарищ лейтенант, если вам подтвердили, что я действительно служу в 5-й бригаде, то почему вы меня не отправляете к своим? Вы что меня в чем-то подозреваете?

- Вообще-то, майор Симкин, здесь вопросы задаю я. Но все-таки отвечу. Да. Я не только подозреваю, я уверен, что вы просто бросили свой батальон и струсили…

- Я трусил?! - вскакивает Симкин, опрокидывая табуретку, - Да ты что говоришь, крыса тыловая!

В дверь вбегают конвоиры, бросаются на майора и сбивают его с ног. Лейтенант встает, поправляет гимнастерку, выходит из-за стола.

- Что ты сказал, майор? - произносит он, с издевкой выделяя звание Симкина. - Сейчас ты громко будешь просить у меня прощения, а я подумаю, стоит ли мне тебя прощать.

Он изо всех сил бьет лежащего на полу Симкина ногой, затем еще и еще. Потом кивает конвойным, и они тоже начинают избивать Симкина тяжелыми сапогами. Дверь в комнату отворяется, и входит подполковник, совсем маленького роста, лысый, в пенсне, делающим его круглое лицо чем-то похожим на Берия.

- Что у вас тут происходит? - спрашивает он мягким, картавым голосом у вытянувшихся перед ним лейтенанта и конвоиров.

- Товарищ полковник, - звонко рапортует лейтенант, - допрашиваем задержанного.

- А он, как я понимаю, отказывается отвечать, - усмехается подполковник. - Это у вас не тот ли десантник, что из немецкого тыла вышел? На него еще вчера запрос вернулся.

- Так точно, он самый.

- Так, - подполковник подходит к лежащему на полу Симкину. Тот пытается встать, но падает на пол. Полковник кивает конвойным, - уведите его.

Те подхватывают майора под руки и волокут его из комнаты. Подполковник поднимает перевернутую табуретку и садится на нее.

- А что вы, собственно, с ним возитесь? - спрашивает он стоящего перед ним по стойке смирно лейтенанта. - Может быть, он действительно героически сражался во вражеском тылу. Нельзя же всех подряд ставить к стенке. Получается, что наши люди все поголовно трусы.

- Я этого не говорил, товарищ полковник!

- Если бы вы это говорили, - не повышая голоса, продолжает подполковник, - вы бы за это уже ответили. Но так получается из ваших действий. Мне так кажется, что вы заранее решили, что все бойцы и командиры Красной Армии - трусы и дезертиры. Вы подумайте над этим на досуге, лейтенант. А этого майора, вы вот что… Вы отправьте-ка его коллегам на Юго-Западный фронт. Он у них служит, вот пусть они и разбираются, что к чему.

Здравствуйте, Лиза!

Мне удалось уговорить врачей, и они отпустили меня. Я снова попал в свою часть. Пока мы находимся на пополнении. Наверное, Вы недалеко от меня. Как бы хотелось, увидится.

Извините меня за мою прямоту. Вы мне очень понравились, хоть и видел-то Вас всего немного. Но что-то в Вас такое есть, что заставляет меня думать о Вас каждую свободную минуту. Может быть, не стоит мне писать Вам об этом. Может быть, у Вас есть уже кто-то, и мои слова покажутся Вам оскорбительными. Тогда извините меня. Но я все равно буду думать о Вас, и если разрешите, то буду писать Вам.

До свидания.

Андрей Озеров.

Здравствуйте, Андрей!

Я рада, что Вы выздоровели, хотя еще больше я была бы рада, если бы Вы оставались подольше в госпитале. Потому что я бы тогда была уверена в том, что с Вами ничего не случится.

Вы спросили прямо, и я так же прямо Вам отвечу. Ведь хоть мы и были знакомы несколько минут, но мне Вы почему-то кажетесь очень близким человеком, и поэтому я хочу быть с Вами полностью откровенной.

Придется Вам узнать мою историю. У меня был друг, который служил в нашей части. У нас были, как мне кажется, серьезные отношения. Из-за событий, о которых я никому не хочу рассказывать, наши отношения не то чтобы испортились, но изменились. Когда мой друг отправлялся в очередной бой, он очень холодно со мной попрощался. Он сказал, что мы позже разберемся в наших отношениях. Но этого не случилось. Он погиб в бою.

Я рассказала Вам это все потому, что отношусь к Вам очень хорошо. И если и Вы ко мне хорошо относитесь, то Вы поймете, что есть вещи, о которых не стоит говорить сейчас. Но я очень прошу Вас, пишите мне. И самое главное, постарайтесь, чтобы с Вами ничего не случилось. Пусть что угодно, но чтобы Вы остались живы. Даже если Вас ранят, это не самое страшное, главное чтобы нашлись руки, которые Вас перевяжут, помогут, спасут. И если вдруг такое случится, я хотела бы быть с Вами рядом.

До свидания.

Лиза Мухина.

5 августа. 2 часа 15 минут.

В комнату, где спит генерал Родимцев, входит капитан Довженко и осторожно трясет его за плечо.

- Товарищ генерал, проснитесь. Товарищ генерал.

Родимцев поднимает голову.

- Вы что все, озверели? - ворчит он, - Сколько времени?

- Половина пятого, - отвечает капитан.

- Я ж только что лег…

- Товарищ генерал, Игорь Симкин нашелся.

- Как нашелся, где, - генерал садится, и начинает натягивать сапоги.

- Тут такое дело деликатное. У нас тут одна медсестра с энкэвэдешниками путается. Ей вчера рассказали, что у них сидит человек, который уверяет, что он из нашей бригады, что фамилия его Симкин, и что он вышел из немецкого тыла вместе с какой-то разведгруппой. Куда делась эта разведгрупа, никто не знает, а нашего Симкина обвинили в дезертирстве. Но энкэвэдешники вроде как сразу Симкина не расстреляли, и теперь чуть ли не отпустить его собрались.

Родимцев вскакивает на ноги.

- Поехали быстрее, по дороге расскажешь. С этими ребятами не шутят.

Приказ Народного Комиссара Обороны.

№ 0261 5 августа 1941 года.

О новых назначениях и формированиях.

1.О направлениях.

Для координации действий фронтов создать командования направлениями.

Командующим Юго-Западным направлением назначить Маршала Советского Союза Тимошенко С.К. с включением в состав направления Юго-Западного фронта и 12-й отдельной армии.

Командующим Западным направлением